В чем новаторство Н.А. Некрасова в поэтическом воплощении темы поэта и поэзии? Традиции и новаторство: Николай Алексеевич Некрасов некрасов поэзия лирика

Сочинение

К теме поэта и поэзии не раз обращались многие художники слова, но раскрывали ее в своих произведениях по-разному.
Образ некрасовской Музы совсем не похож на традиционный образ богини поэзии. В стихотворении «Вчерашний день, часу в шестом…», написанном в 1848 году, Некрасов пишет, что его Муза – родная сестра крестьянки, истязаемой на площади кнутом. Этот образ «кнутом иссеченной музы» сохраняется на всем протяжении творчества поэта и определяет новизну его задач.
Поза созерцательного поэта-олимпийца, равнодушно внимающего добру и злу, неприемлема для Некрасова. Он утверждает необходимость быть не просто творцом, но прежде всего гражданином:
Будь гражданин! служа искусству,
Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей Любви…
Такова главная тема поэтической декларации Некрасова – стихотворения «Поэт и гражданин».
Во многих других стихотворениях Некрасов также настойчиво ищет ответ на вопрос, каким должен быть истинный поэт-гражданин. Эти размышления отражаются, например, в стихотворении «Блажен незлобивый поэт…». Некрасов «незлобивому поэту» противопоставляет поэта-обличителя, который «питает ненавистью грудь», а его «карающая лира» «проповедует любовь враждебным словом отрицанья». При этом он отдавал себе отчет в том, что исполнение такой задачи требует от поэта огромного мужества и стойкости.
Сам Некрасов, порой, сомневался в своих силах, что нашло отражение в таких стихотворениях, как «Замолкни, Муза мести и печали!..» и «Элегия», относящихся к его поздней лирике. Но, несмотря ни на что, Некрасов не отказывается от служения интересам народа. Минуты сомнения проходили, и поэт мог с гордостью утверждать: «Я лиру посвятил народу своему».
Некрасов явился для русского общества примером поэта-гражданина, который «как свои на теле носит все язвы родины своей» и, невзирая ни на какие трудности, выполняет свой долг до конца. И в этом выразился его вклад в дело создания новой русской поэзии, отвечающей задачам времени. Оно было подхвачено последователями Некрасова, которые видели свой долг в том, чтобы искусство стало поистине народным и гражданским.

Ответ условно распределим на две составляющие: новизну содержания и новаторство формы.

1. Новизна содержания

Обратимся для примера к стихотворению «Влас». Некрасов впервые изображает человека из народа не со стороны, как достойного жалости «маленького человека», а с точки зрения самого народа. Голос, повествующий о перерождении Власа, принадлежит такому же крестьянину, как и сам Влас, носителю той же общей для всего народа веры (и суеверий, и поэтических представлений). При таком изображении человек из народа предстаёт сложной личностью, проходящей свой, полный значительности, жизненный нуль.

Некрасов оставляет далеко «за кадром» образованного человека с его интеллигентской жалостливостью к «меньшому брату» крестьянину. В его стихах народ сам говорит о себе и предстаёт не жалким и забитым, а могучим, сознательно верующим, хранящим общенациональные нравственные нормы. Народная правда сурова: грех будет оплачен адской мукою, а худший из грехов — «снять рубаху с пахаря». Дело Божие всегда и народное дело. Неправедно нажитое богатство противопоставляется «трудовой лепте». Каждый крестьянин-труженик оказывается радетелем Божьего дела и патриотом: его посильными дарами процветает родная земля, украшается святыми храмами. Стихотворение содержит и скрытое предупреждение угнетателям народа, всем, нажившим неправедное богатство, всем, кто обкрадывал пахаря, «крал у нищего суму».

Как Тургенев в прозе (в «Записках охотника»), так Некрасов в стихах обращается к народу с новой, небывалой стороны, находит в его языке и мышлении богатейший источник поэзии, красоты, правды.

На примерах других стихотворений можно увидеть, что и круг явлений жизни, изображаемый поэтом, значительно расширяется. («Маша», «На улице», «О погоде», «Песни о свободном слове» и др.)

Если сравнить художественный мир Некрасова и любого поэта-романтика по одному критерию: кто является лирическим героем стихотворений — различие станет очевидно. Героем романтических произведений выступает чаще всего сам поэт или его лирический двойник. Отступления от этого правила редки и носят характер условности, стилизации. (Например, «Кабы знала я, кабы ведала...» А. К. Толстого — песня девушки.) У Некрасова героями стихотворений оказываются рефлектирующий интеллигент («Рыцарь на час»), неловкий разночинец («Застенчивость»), бесшабашный крестьянин-сирота («Калистрат»), старик-рассыльный («О погоде»), ямщик («В дороге»), старуха, потерявшая сына-кормильца («В деревне»), женщина-подвижница («Отрывок»), бывший цензор («Газетная»), муж капризной барыни («Первый шаг в Европу»), непокорная молодайка, лукавый сват («Песни») и многие другие. Так создаётся эффект поэтического «многоголосия». Лирику Некрасова нередко сравнивают со своеобразным поэтическим театром, где множество персонажей говорят свойственными им голосами, высказывают типичные для своего круга идеи и чувства. Среди них есть дорогие автору (люди из народа) и враждебные ему («угнетатели», душители свободного слова, казнокрады и взяточники и т. д.). Автор даёт слово каждому, но искренность первых вызывает сочувствие и восхищение, а откровенность вторых рождает гнев и презрение. Лирический и сатирический полюса в поэзии Некрасова связаны единой осью общего поэтического приёма: самораскрытие героя через его речь. Грань между лирикой и сатирой неуловима.

Но и обращаясь к традиционным для поэзии темам любви, природы, творчества, Некрасов вносит в них своё «новое слово». Проследим это на примере нескольких любовных стихотворений: «Я не люблю иронии твоей...», «Мы с тобой бестолковые люди...», «О письма женщины, нам милой!», «Как ты кротка, как ты послушна...», «Слёзы и нервы». Эти стихотворения, навеянные историей взаимоотношений поэта с А. Я. Панаевой, рисуют любовное чувство в его эволюции: от эпохи расцвета, когда даже ссоры не затмевают счастья, до полного угасания, когда даже воспоминание о прежних отношениях становится болезненным и докучным. Любовь к женщине изображается Некрасовым как часть жизни, подверженная всем житейским перипетиям. Она лишена того ореола чудесности, божественности или трагизма, каким окружают её поэты-романтики.

Как в освоении народной темы, так и в интерпретации темы любви поэзия Некрасова опирается на опыт предшествующей прозы, впитывает в себя её качества: углублённый психологизм, социально-типологический анализ, интерес к современности, критический настрой, реалистические приёмы изображения.

2. Новаторство формы

Отражением новаторского содержания поэзии Некрасова стала и новизна её формы. Вот несколько наиболее существенных черт:

Более активное использование трёхсложных размеров («В дороге», «Крестьянские дети»), придающих певучесть, а иногда и эпичность лирической речи.

Утверждение дактилической рифмы наравне с мужской и женской («Сеятелям»).

Введение в речь прозаизмов, диалектных, профессиональных, жаргонных слов для характеристики персонажа («В дороге»).

Использование различных риторических традиций предшествующей поэзии: высокий стиль оды или сатиры начала XIX века, лексико-синтаксический строй пушкинской лирики («Элегия»).

Широкое применение мотивов, образов, приёмов народной поэзии (различных жанров: от песни до небылицы) («Калистрат», «Песни»).

Подведём итог. Некрасов, безусловно, является и продолжателем традиций русской поэзии начала XIX века, и ярким новатором. В пушкинском русле он творит «поэзию действительности», при этом расширяя сферу изображаемого. В этом он опирается на опыт гоголевской сатиры, психологической прозы Лермонтова, на очерковый метод «натуральной школы». Сочетание разнородных традиций оказывается органическим сплавом в творчестве Некрасова, подчиняется его индивидуальности, его главной лирической струне — теме служения народу.

Использованы материалы книги: Ю.В. Лебедев, А.Н. Романова. Литература. 10 класс. Поурочные разработки. - М.: 2014

Некрасова часто называют новатором. Б.М. Эйхенбаум писал о Некрасове: "Некрасов был явлением исторически неизбежным, необходимым". Чтобы понять эту мысль, нужно вспомнить состояние русской литературы в момент становления Некрасова как поэта.
Дело в том, что к концу 30-х - началу 40-х годов ХIХ века в русской литературе в момент назрел так называемый "кризис поэзии"; стихи явно утратили популярность у публики. Первую причину этого кризиса раскрыл сам Некрасов в статье "Русские второстепенные поэты" (1849): "Несколько лет тому назад, при оценке литературного произведения, прежде всего обращали внимание на слог, потому что хороший слог был явлением редким; теперь же почти не говорят о слоге, потому что все пишут более или менее хорошо. Пушкин и Лермонтов до такой степени усвоили языку стихотворную форму, что написать теперь гладенькое стихотворение сумеет всякий, владеющий в некоторой степени механизмом языка..." Вторая причина вытекает из первой. В силу того, что каждый мог теперь писать гладкие по форме стихи, содержания в них фактически не было. Отсюда полное отсутствие каких то ни было общественных или духовных проблем, волнующих умы. Любопытно свидетельство Некрасова о состоянии русской литературы того времени в поэме "В. Г. Белинский" (1855): Тогда всё глухо и мертво В литературе нашей было: Скончался Пушкин; без него Любовь к ней публике остыла... В боренье пошлых мелочей Она, погрязнув, поглупела... До общества, до жизни ей Как будто не было и дела.
Некрасов сам отдал дань стихам "к деве и луне", как называл их Белинский: это первый подражательный сборник стихов Некрасова "Мечты и звуки". Он подражал многим: Пушкину, Лермонтову, Шевырёву, Языкову, даже Бенедиктову. Примером этому является стихотворение Некрасова "Мысль", явное подражание Шевырёву: у Шевырёва: Падёт в наш ум чуть видное зерно И зреет в ней, питаясь жизни соком; Но придёт час, и вырастет оно В создании иль подвиге высоком, - у Некрасова: И, может быть, распустится зерно В тебе давно угасшей жизни силы, И новой жизнию заглохшие могилы Печальный мир, повеют над тобой!
Некрасов быстро понимает бесперспективность такого направления в поэзии, он стремится изменить её, найти новые приёмы и новые методы.

Поэт и критик С. А. Андреевский писал: "Это время требовало, чтобы поэзия, если она желала иметь своих слушателей, понизила тон, опростилась". Некрасов прекрасно понял это, и, опрощая поэзию, он начинает писать пародии: "Наль и Дамаянти" превращаются в "Карпа Пантелеича и Степаниду Кондратьевну". Ю. Тынянов писал, что "роль пародий в творчестве Некрасова - в переводе старых форм на новые функции", и, действительно, старые формы-оды, баллады, элегии, сонеты - приобретают в стихах Некрасова совершенно другую окраску, он как бы примеривает к современности эти формы": к названиям его пародий прибавляется слово" современный": "Современная ода", "Секрет" - "опыт современной баллады" и т.д.
Кроме того Некрасов ставит своих героев в типически русские обстоятельства, обычно сатирические. Пересмеивая романтические стихотворения Лермонтова, он лишает их и их героев всякой экзотики, тем самым приближаясь к реальности: в пародии на "Казачью колыбельную песню" Лермонтова Некрасов снимает в названии слово "казачья", заменяет многие поэтические детали откровенными прозаизмами:
у Лермонтова: Тихо смотрит месяц ясный, у Некрасова: Тускло смотрит месяц медный.

Ориентируя поэзию на прозу, Некрасов вводит в свои пародии русский бытовой материал (Об этом интересно пишет Ю. Н. Тынянов в статье "Извозчик" Некрасова"). Так, превращая героев Жуковского, наследников престола Индии, в русских помещиков, он не только пародирует Жуковского, но и изображает несколько утрированно жизнь русского поместного дворянства. Но уже в пародиях Некрасов затрагивает некоторые существенные для него проблемы. Так, например, в стихотворении "Пьяница", которое является пародией на стихотворение Эраста Благонравова (Б. Алмазова) "Пропойца", молодой Некрасов размышляет о пьяном на Руси, об этом он пишет впоследствии в поэме "Кому на Руси хорошо". Таким образом, пародии для поэта послужили как бы переходным этапом от Некрасова-подражателя к Некрасову-новатору.

Обновляя русскую поэзию, Некрасов стремился обновить и восприятие читателем самого образа поэта. Созданный Пушкиным и романтиками, образ поэта уже не устраивал и не воспринимался им. Необходимо было создать новый образ поэта, "поэта-журналиста", как назвал его Эйхенбаум, поэта-гражданина: Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан.
Именно поэтому у Некрасова такое огромное количество стихов, посвященных поэту и поэзии. "Темой делается сама профессия поэта - она приобретает характер определенной позы, маски, - пишет Б. М. Эйхенбаум. Некрасов вступает в роли народного страдальца, борца за народное дело, подчеркивает общность поэта с народом: Я лиру посвятил народу своему. (Элегия) Я призван был воспеть твои страданья, Терпеньем изумляющий народ! За каплю крови, общую с народом, Мои вины, о, родина! прости!... (Умру я скоро...)

Его муза уже не волшебница, не "прелестная дева", а молодая крестьянка, избиваемая кнутом, принимающая страдания за народ. Ее образ в поэзии Некрасова рельефен, конкретен. Для Некрасова толпе уже нельзя презрительно бросить "подите прочь", как это делает пушкинский поэт, толпу надо воспитывать: Толпе напоминать, что бедствует народ, В то время, как она ликует и поет... (Элегия) Мало того, Некрасов сам признает свою причастность к толпе: Я от костей твоих и плоти, Остервенелая толпа!
Но тем не менее цель всей жизни и всего творчества поэта - это служение народу, просвещение его. Некрасов признает, что в его стихах мало красоты: Нет в тебе поэзии свободной, Мой суровый, неуклюжий стих!
Но все же они нужны, чтобы волновать "мягкие сердца". Поэт перестал быть "баловнем свободы", "другом лени", поэзия изображается Некрасовым не как счастливое вдохновение, а как тяжелый, изнуряющий труд: Праздник жизни-молодости годы - Я убил под тяжестью труда И поэтом, баловнем свободы, Другом лени не был никогда.

"Лирические стихотворения Некрасова отличаются тою особенностью, что вы в них найдете одного лишь Некрасова, - не широкую индивидуальность поэта, не то "я", которым многие поэты начинают свои стихотворения с общего голоса всего человечества, но именно одного только Некрасова с исключительными чертами его жизни и личности", - писал Андреевский, именно поэтому, в силу этой особенности лирического "я" Некрасова, большую часть его любовной лирики можно рассматривать как историю отношений поэта с Панаевой.

Но есть и другая особенность употребления "я" у Некрасова: это не что иное, как рассказ от первого лица. Чаще всего Некрасов употребляет такое "я" в сатирических стихотворениях: "Признания труженика", "Отрывки из путевых записок графа Гаранского" и т.д. Такой прием нередок в прозаических произведениях, например, часто встречается у Достоевского ("Белые ночи", "Неточка Незванова", "Ползунков" и др.), но в поэзии он был введен чуть ли не впервые. Вводя такое "я" в поэзию, Некрасов снова ориентировался на прозу. Кроме того Некрасов достигал еще двух целей: усиливал сатирический эффект и добивался особой достоверности в характеристике героя, от имени которого ведется рассказ.

Сначала Андреевский, а затем Эйхенбаум писали, что в это время поэзию было необходимо "затруднить". И вот Некрасов "затрудняет" свои стихи "новым пафосом". Во всех его серьезных стихах почти всегда присутствует некоторая торжественность. Достигается эта торжественность не только за счет трагических сюжетов, но и за счет введения в стих архаических языковых форм и оборотов, классических метафор: "воспоминать", "убийственный", "выпить полную чашу труда" и т.д. С другой стороны, Некрасов вводит в поэзию массу диалектизмов: "я-де", "важеватые", "любчики" и т.д. Об этом писал Ю.Н. Тынянов в статье "Стиховые формы Некрасова": "Некрасов стоял перед двумя крайностями: неорганизованного внесения диалектизмов и бесплодного эпигонства классического стиля... Некрасов отверг оба эти пути, художественно введя в классические формы баллады и поэмы роман и новеллу со сказом, прозаизмами и диалектизмами, а в формы "натурального" фельетона и водевиля - патетическую лирическую тему". И вот именно путем синтеза старых классических форм с новыми фельетонами Некрасов и создает свою, особую, совершенную форму стиха. Здесь необходимо отметить еще одну очень важную черту - введение в стих прозаиков. Вот прозаизмы лишь из одного стихотворения "Княгиня": "в силу повеленья", "доктор-спекулятор", "деспотом явился" и др. Нужны были поэту эти прозаизмы именно для "затруднения" поэзии, для сближения ее с прозой.

В стихах Некрасова есть элемент "газетности", например, "Вчерашний день, часу в шестом.." - так могла бы начинаться любая хроникальная заметка в газете. Некрасов пишет стихи, в которых эта "газетность" выносится в название: "Новости" - "газетный фельетон". Цикл стихотворений "На улице" есть, фактически, не что иное, как отрывки из газетной хроники.
Поэзия Некрасова - это не поэзия, обращенная "в никуда", она рассчитана на определенный круг читателей. Некрасов в немногих стихах как бы ведет разговор с читателем. Поэтому у него присутствуют значительные элементы ораторского стиля: обращения, восклицания, вопросы. Поэтому многие его стихи воспринимаются как манифесты, а некоторые смело можно назвать агитационными. Таково, например, стихотворение "Поэту": Казни корысть, убийство, святотатство! Сорви венцы с предательских голов, Увлекших мир с пути любви и братства, Стяжанного усильями веков...

Стремясь "затруднить" поэзию, ввести новые формы стиха, Некрасов обращается к фольклору. Прекрасную мотивировку этому дает Эйхенбаум: "Это (фольклор) - неизменный источник обновления художественных форм при крутых переломах в искусстве, при борьбе с канонами". Фактическим началом своего творчества Некрасов считал стихотворение "В дороге", написанное в 1845 году. Уже в этом стихотворении совершенно очевидны фольклорные традиции, которые в данном случае заключаются, в основном, в многочисленных диалектизмах: тоись, не нужна-ста, сам-ат, знай-де, инда и т. д. Но есть в стихотворении и другие, не менее важные фольклорные черты:
- звуковой повтор:
Белоручка, вишь ты, белоличка!
единоначатие:
То натерли ей ногу коты,
То, слышь, ей в сарафане неловко.

Подобные художественные приемы, близкие к фольклорной традиции, встречаются и в других стихотворениях Некрасова ("Умер, Касьяновна, умер, родимая...", "Колокола-то, колокола", "Пламя и гонит, и гонит" и т. д.) Более глубокое усвоение фольклорных традиций начинается в творчестве Некрасова с поэмы "Коробейники", целиком построенной на фольклоре. Кроме внесения в поэму диалектизмов, разнообразных художественных приемов здесь есть еще одна интересная деталь, которую подметил Эйхенбаум: "песня развернута в поэму". Недаром перед каждой главой поэмы стоит эпиграф из народной песни: "Кумача не хочу, Китайки не надо", "Зачали-почали поповы дочери", "Ай, барыня! барыня!" и т. д. Через всю поэму проходит этот песенный мотив и кончается, наконец, "Песней убогого странника". Вообще, песня как жанр народного творчества, пожалуй, наиболее близка Некрасову.

В стихотворении "Зеленый шум" (1862) песни снова проходят как лейтмотив: Под песню-вьюгу зимнюю... Лепечут песню новую... И все мне песня слышится...

В 1856 году Некрасов пишет цикл стихов "Песни", в поэме "Кому на Руси жить хорошо" есть главы "Песни", "Горькое время - горькие песни", "Доброе время - добрые песни". Во всех этих стихах несомненна близость стиховой интонации к фольклору. Эйхенбаум выделяет несколько типов такой стиховой интонации у Некрасова: болтливая скороговорка, повествовательный и говорной сказы, балагурный тон, народное причитание "в голос" и другие. Особенности поэмы в том, что даже сюжет ее типичен для былин, легенд и сказок: путешествие в поисках счастливого. Всю поэму, в целом, можно рассматривать как народную быль. Кроме внесения в поэму диалектизмов и простонародной речи, необходимо отметить одну ее важную особенность: многожанровость. В поэме есть и сказочные элементы: (скатерть-самобранка), песни, легенды ("Легенда о двух великих грешниках", "Крестьянский грех"), загадки, прибаутки и т. д. Необходимо отметить еще одну важнейшую особенность поэмы - здесь Некрасов особенно широко вводит народную речь, то есть самую грубую прозу. Но это важнейшее достижение Некрасова, это то, к чему поэт стремился всю жизнь: язык и стих синтезированы, проза, соединяясь с поэзией, образует новую форму.

Тема любви решена в лирике Н.А. Некрасова весьма своеобразно. Именно здесь в полной мере проявилось его художественное новаторство. В отличие от своих предшественников, предпочитавших изображать любовное чувство «в прекрасных мгновениях», Н.А. Некрасов не обошёл вниманием и ту «прозу», которая «в любви неизбежна» («Мы с тобой бестолковые люди…»). Однако, говоря словами известного некрасововеда Н. Скатова, он «не только прозаизировал поэзию любви, но и поэтизировал её прозу». В его стихах рядом с любящим героем появился образ независимой героини, подчас своенравной и независимой («Я не люблю иронии твоей…»). А потому и отношения между любящими стали в лирике Некрасова более сложными: духовная близость сменяется размолвкой и ссорой («Да, наша жизнь текла мятежно…»). Такое непонимание вызвано иногда разным воспитанием, разными условиями жизни героев. В стихотворении «Застенчивость» робкий, неуверенный в себе разночинец сталкивается с надменной светской красавицей. В «Маше» супруги не могут понять друг друга, так как получили разное воспитание, имеют разное представление о главном и второстепенном в жизни. В «Гадающей невесте» - горькое предчувствие будущей драмы: наивной девушке нравится в избраннике внешнее изящество манер, модная одежда. А ведь за этим наружным блеском чаще всего скрывается пустота. Наконец, очень часто личные драмы героев являются продолжением социальных драм. Некрасов предвосхищает образ Сонечки Мармеладовой Достоевского в стихах «Еду ли ночью по улице темной…». И хотя в «Записках из подполья» Достоевский иронизирует над наивной верой в «прекрасное и высокое» лирического героя стихов Некрасова «Когда из мрака заблужденья…», эта ирония, даже полемика не отменяет сочувственного отношения писателя к благородным порывам человека, стремящегося «выпрямить» и спасти «падшую душу». «Спаситель» в стихах Некрасова хорошо знает психологию «падшей души», ее затаенные комплексы. Сам поднявшись над болезненным состоянием унижаемого человека, он старается избавить от него и героиню. Он знает, что ей нужно жить самой собой, а не чужим мнением о себе, приводящим героиню к тайным сомнениям, гнетущим мыслям, болезненно-пугливому состоянию души: «Зачем же тайному сомненью / Ты ежечасно предана? / Толпы бессмысленному мнению / Ужель и ты покорена?».

По сути, перед нами женский вариант драмы «маленького человека», униженной и обиженной, а потому и болезненно-гордой души, напоминающей будущую Настасью Филипповну из «Идиота» Достоевского, тоже пригревшую «змею на груди». А лирический герой Некрасова своим активным и пронзительным состраданием напоминает князя Мышкина.

Основное внимание хотелось бы уделить «панаевскому циклу». Авдотья Яковлевна Панаева - главный адресат интимной лирики Н.А. Некрасова. Отношения с А.Я. Панаевой стали темой многих стихотворений Н.А. Некрасова, создававшихся на протяжении почти десяти лет. Это настоящий роман в стихах, в котором нашли отражение различные моменты в жизни лирических героев. Именно лирических, так как, хотя цикл и имеет реальную биографическую основу, образы лирических героев нельзя отождествлять с их литературными прототипами. Сам Н.А. Некрасов видел в своих стихотворениях не просто обращение к определённой женщине, а придавал им гораздо большее значение. Он печатал эти произведения в журналах, а значит, сознательно делал их предметом поэзии, общим достоянием. «Панаевский цикл» - пример того, как личное, интимное в лирике становится общечеловеческим. В нём мы почти не найдём социальных мотивов, присущих всей лирике Н.А. Некрасова. Можно сказать, что стихотворения цикла намеренно асоциальны, лишены каких-то конкретных деталей и намёков. На первом плане здесь психологическая мотивировка, изображение чувств и переживаний героев, как и у Ф.И. Тютчева, «поединок роковой».

Что можно сказать об этих двоих? Он человек рефлектирующий, склонный к мнительности, подозрениям, унынию, озлоблению. Впрочем, о нём мало что известно. В центре «панаевского цикла» - она. И именно в создании характера героини проявилось новаторство Н.А. Некрасова. Это характер совсем новый, и кроме того, он, по словам Николая Скатова, «дан в развитии, в разных, неожиданных даже, его проявлениях, самоотверженный и жестокий, любящий и ревнивый, страдающий и заставляющий страдать».

Основные мотивы (мотив - устойчивый, повторяющийся элемент сюжета, характерный для нескольких произведений) «панаевского цикла»: мотивы ссоры («Если, мучимый страстью мятежной…», «Мы с тобой бестолковые люди…»); расставания, разлуки («Так это шутка? Милая моя…», «Прощание») или их предчувствия («Я не люблю иронии твоей…»); воспоминания («Да, наша жизнь текла мятежно…», «Давно - отвергнутый тобою…»); писем («Сожжённые письма») и др. «Панаевским» стихам присуща некоторая парность (ср., например, «Тяжёлый год - сломил меня недуг…» и «Тяжёлый крест достался мне на долю…», «Прости» и «Прощание»).

Таким образом, стихотворения цикла объединяют не только общность содержания, но и художественные особенности: сквозные образы и детали; «нервность» интонации, передающая почти «достоевские» страсти; фрагментарность, обозначаемая на письме многоточиями, которыми кончаются многие стихотворения.

Итак, любовная лирика Н.А. Некрасова своеобразна прежде всего тем, что в ней проявляется «проза любви». В его лирическом цикле показана сложность отношений людей: споры, ссоры, встречи и расставания. Лирический герой видит достоинства и недостатки своей возлюбленной, ему с ней нелегко. Отношения героев неровные: от взаимных обид, укоров, недоверия - к былой страсти. Но разрыв неизбежен, герой предчувствует его:

Не торопи развязки неизбежной!

И без того она недалека:

Кипим сильней, последней жаждой полны,

Но в сердце тайный холод и тоска…

Каждое стихотворение цикла заканчивается многоточием, словно намекает на некую недосказанность, недоговоренность, а начала стихотворений - продолжение вновь и вновь начинаемого спора, диалога, даже ссоры.

В любовной лирике Н.А. Некрасова нет атрибутов романтической поэзии: соловьев, цветущих роз, но есть психологический анализ чувства и взаимоотношений, показан внутренний мир героев. Лирический герой словно оценивает свое чувство.

Новаторство любовной лирики Н.А. Некрасова состоит не только в новизне содержания («прозы жизни»), но и в том, что для изображения «непоэтических» явлений поэт находит соответствующую художественную форму: разговорную речь, прозаизмы, новаторское стихосложение.

В стихотворениях «панаевского цикла» много вопросительных, побудительных предложений, много обращений к возлюбленной и к самому себе.

Прости! Не помни дней паденья,

Тоски, унынья, озлобленья,

Не помни бурь, не помни слез,

Не помни ревности угроз!

Это позволяет достичь глубины самоанализа и отразить противоречивость эмоций.